По благословению Высокопреосвященнейшего Евгения, митрополита Екатеринбургского и Верхотурского

Подвиг – это воздух христианства
Беседа матушки Домники

Сегодня мне хочется поговорить с вами о том, без чего нельзя представить жизнь ни одного христианина, о том, что является живительной силой для нас и наполняет нашу жизнь вдохновением и радостью: я хочу поговорить о подвиге.


Житие подвижническое – это по сути жизнь со Христом, постоянное предстояние перед Ним. Мы совершаем подвиги, потому что чувствуем, что рядом с нами присутствует Господь, при всяком деле и на всяком месте. И мы всегда и везде желаем что-либо отдать Ему, утеснить себя ради Него, пожертвовать чем-то для Него. Где бы мы ни были и что бы мы ни делали – находимся ли мы в храме, трудимся или общаемся с ближними, – постоянно у нас должна быть забота: «Что я могу отдать сейчас Господу? Как мне показать Ему мою любовь?» На каждом шагу мы можем совершать подвиги ради Христа. У преподобного Иоанна Постника есть об этом одно замечательное изречение, которое всем нам можно было бы носить при поясе, подобно тому, как в древности некоторые подвижники всегда носили с собой самые важные для них поучения. Вот что говорит преподобный Иоанн:

«Постоянно испытывай, идешь ли ты узким и скорбным путем или широким и свободным. Как же узнать это? Узнать можно смотря по тому, имеешь ли намерение в каждом поступке твоем прилагать хотя малое усилие: если вкушаешь пищу – терпишь ли хотя малое алкание вместо того, чтобы переполняться ею; если пьешь – хотя малую жажду. Когда спишь – да будет постелью твоей дерево или иное что беспокоящее твои ребра. Из всего твоего давай часть Христу: получаешь, например, рыбу – отделяй и от нее часть Христу».

Пусть не всем подходят именно эти подвиги, о которых говорит святой: вкушение пищи и пития не досыта, сон на твердой постели и тому подобные. У кого-то могут быть и иные, более простые подвиги. Суть в том, чтобы мы постоянно стремились отдать что-нибудь Христу.

И нам с вами нужно быть особенно внимательными в этом отношении, потому что мы живем в такое время, когда повсеместно распространен дух изнеженности. В современном мире царствует культ легкой жизни и самоугождения. И все мы в той или иной степени заражены этим духом. Мы, как и все современные люди, склонны искать расслабления и комфорта. Об этом очень точно пишет старец Паисий Святогорец:

«Современные люди не любят труд. В их жизни появились праздность, желание устроиться потеплее, много покоя. Оскудело любочестие, дух жертвенности. Если людям удается получить что-нибудь без труда, то они считают это достижением. Они огорчаются, если достичь легкой жизни им не удается. Сегодня все — и стар, и млад — гонятся за легкой жизнью. Люди мирские стремятся к тому, чтобы заработать побольше денег не работая. Молодежь — чтобы сдать экзамены не готовясь, чтобы получить диплом, не выходя из кафе. А люди духовные стремятся к тому, чтобы освятиться с меньшим трудом».

Причем привыкнуть к расслаблению бывает очень легко, а отвыкнуть от него и начать жизнь подвижническую потом бывает очень трудно. Без труда и подвига невозможно обрести Христа. Как говорят многие подвижники, божественные наслаждения не рождаются из телесных наслаждений, но из телесных скорбей, возникающих при подвижнической жизни, которую сознательно и с рассуждением ради любви ко Христу ведут Его прилежные чада, чтобы совлечь с себя ветхого человека.

И если мы постараемся следить за тем, чтобы дух мира сего, дух изнеженности не проникал в нашу жизнь, если при любом деле будем искать не угождения своему «я», а того, чтобы принести что-либо Христу, то этим будет освящаться каждое наше дело, и Христос будет наполнять всю нашу жизнь. Мне хочется привести один пример из жизни преподобного Иустина (Поповича). Вот что рассказывает составитель его жития – его духовный сын, епископ Афанасий (Евтич):

«Как-то летом отец Иустин, будучи уже профессором университета, направился из Вране в монастырь святого Прохора Пчиньского, которого он глубоко почитал. Поскольку путь в монастырь пролегал через горы и был нелегким, он нанял упряжку волов. На пути они настигли некую старицу, шедшую в монастырь пешком. Остановив повозку и подозвав старицу, он предложил ей поехать вместе с ним, ибо и они едут к святому Прохору, но получил от нее такой ответ: “Спасибо тебе, сынко, но я нищая”. Отец Иустин сказал ей, что она не будет платить, так как волов нанял он, на что та ему ответила: “Не в том дело, сынко, – я нищая потому, что не имею ничего другого принести святому отцу кроме сего труда” (то есть паломничества в монастырь пешком через горы). “Тогда я, – говорил нам смиренно про себя Авва, – ударил себя ладонью по лбу – а он был у меня широким и высоким, – и сказал себе: «Эх, Иустине, Иустине, стал ты профессором богословия, а набожности этой старицы еще не стяжал»”. Немедленно после этого он заплатил крестьянину за упряжку и отпустил его назад, а сам пешком пошел вместе со старицей в монастырь святого Прохора».

Подобный подвижнический дух был и у сербского Патриарха Павла. Когда мы были в Сербии, одна игумения рассказывала нам, как однажды она ехала на автомобиле по сельской дороге и увидела Патриарха, идущего пешком. Она предложила ему подвезти его, но он отказался. Патриарх Павел всегда ходил пешком, у него не было машины. И в Белграде его часто видели идущим по улице пешком.

Такое стремление к подвижничеству, самоотречению – это воздух, которым дышали все истинные угодники Божии – а таких всегда было много и среди мирян, и среди монашествующих. Это воздух для всех христиан, и все мы призваны каждый день совершать хотя бы малые подвиги. Любовь к подвигу есть в каждом христианине, и она гораздо сильнее, чем любовь к комфорту. Ведь подвижнический дух вложил в нас Сам Христос. Как говорит один старец, «в преодолении здешнего Сам Христос был великим подвижником». Вспомним, например, хотя бы то, что Господь всегда ходил пешком, нигде не говорится, чтобы Он ездил на лошади или в повозке – конечно, кроме того случая, когда Он верхом на ослёнке въехал в Иерусалим. Господь сорок дней постился в пустыне, и это, наверно, был не единственный случай, когда Он воздерживался от пищи. Как говорит Предание, Христос носил простую, скромную одежду. Во всём Господь был подвижником, аскетом. И всех, кто следует за Ним, Он щедро наделяет этим даром – стремлением к подвижничеству.

И мне хотелось бы немного подробнее сказать о том, что дает нам аскеза.

Во-первых, она приводит нас к внутренней свободе. Постоянное утеснение себя, отказ от удобств и наслаждений постепенно делают нас независимыми от своего «я». Мы становимся способными в любой ситуации отсечь свою волю ради воли другого человека. Мы всегда готовы исполнить заповедь, несмотря ни на свою усталость, ни на свое настроение.

В жизни старца Паисия Святогорца был такой случай. Будучи уже в преклонном возрасте и страдая тяжелыми болезнями, он однажды во время Божественной литургии несколько раз падал в обморок. Но после литургии он, как обычно, первым делом попытался принести отцам угощение, сделать им чай. Как рассказывается в его жизнеописании, старец Паисий умел не обращать внимания на свою боль и говорил свой болезни: «Ты делай своё дело, а я буду делать своё». И продолжал заниматься рукоделием, принимать посетителей, совершать продолжительное молитвенное правило. Он был совершенно независимым от своего немощного тела! Эту свободу, эту силу духа он приобрел многолетним подвигом.

И любой человек, привыкший к подвигу, становится, можно сказать, неуязвимым при любых внешних трудностях. Например, он хотел бы поспать подольше, а обстоятельства требуют, чтобы он наоборот недоспал, но он ничуть не огорчается из-за этого. Или, например, ближний отказывает ему в просьбе, но он не обижается и не теряет расположения к нему. Он свободен, он ничего не боится и всегда хранит внутренний мир.

Митрополит Афанасий Лимасольский рассказывает такой случай из своей жизни:

«Однажды, когда я нес послушание в архондарике, пришел туда один старец-румын, благодатный человек, и попросил дать ему кусок хлеба.
- Дашь мне хлеба?
Я смущенно ответил:
- Простите, у меня нет.
И он сказал:
- Ничего, не переживай. Если дашь – хорошо сделаешь, если не дашь – еще лучше сделаешь.
- Отче, почему “еще лучше”? – спросил я.
- Потому что тогда я потерплю, – ответил старец.
Смотрите, как он свободен! “Дай мне хлеба, я голоден”. – “Хорошо, возьми”. – “Благодарю”. “Ничего тебе не дам”. – “Благодарю вдвойне. Ведь ты даешь мне удобный случай совершить нечто большее”. Свободные люди!».

Такое внутреннее устроение можем стяжать и мы через совершение малых подвигов. Возможность для таких подвигов представляется нам каждый день, постоянно. В христианстве есть простор для подвига, так что могут подвизаться абсолютно все! Смириться перед кем-либо, потерпеть чью-то немощь, уступить в споре, исполнить чью-то просьбу – всё это тоже наши каждодневные подвиги. Всё это тоже аскеза, мученичество ради Христа. Как пишет об этом старец Иосиф Ватопедский:

«И в наше время существуют еще мученики и исповедники строгой аскетической и подвижнической жизни. Разве это не исповедничество, когда мы, желая соблюсти мир, оставляем свое желание и предпочитаем волю братьев или тех, кто упорно настаивает на своем? Разве это не исповедничество, когда мы не настаиваем на своем знании и уступаем несведущим? Разве это не исповедничество, когда мы усталые и перегруженные работой, вынуждены продолжать свой труд безропотно, ради послушания, поскольку в этом явилась необходимость? Разве это не исповедничество, когда на нашем пути появляется возможность наслаждения или отдыха или когда нам воздают почести, а мы предпочитаем узкий и тесный путь? Разве это не исповедничество, когда лентяи и во всем соблазняющиеся люди нас осуждают и презирают, а мы безропотно всё это переносим, будто бы это терпит кто-то другой? Боголюбивейшие отцы и братия, это поприще исповедничества принадлежит вам и блажен, кто сохранит сия и уразумеет милости Господни».

Постепенно все наши подвиги обязательно принесут свой плод, даже если мы не сразу чувствуем пользу от них. Подобно тому как болящий человек должен питаться независимо от того, есть у него аппетит или нет, – потому что он знает, что еда даст ему силы, так и мы, даже не имея расположения к молитве, поклонам, духовному чтению, совершению добродетелей, всё равно должны это делать, зная, что получим от этого пользу, – пусть у нас и нет расположения.

Со временем, благодаря аскезе, мы обязательно начнём чувствовать внутреннюю свободу, силу духа. И тогда, куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, в каких бы обстоятельствах ни оказались, всё будет нас радовать.

И это еще один плод, который приносит аскеза, – сладчайший плод радости. Человек, который постоянно пребывает в подвиге, поистине может исполнить заповедь апостола: «Всегда радуйтесь». Как вольные птицы небесные никогда не пресыщаются и потому могут свободно летать и петь, так и подвижник, отказываясь от всего излишнего, обременяющего, испытывает легкость и радость. И, напротив, нет более несчастного человека, чем тот, который стремится к полному комфорту. Он весь в заботах, ему некогда радоваться, некогда вспомнить о Боге. Он занят помыслами об одежде, мебели, он погружен в суету. Ему кажется, что когда у него всего будет в достатке, вот тогда он будет радоваться. Но это самая обманчивая надежда! Он потратит много усилий, а настоящей радости так и не узнает. Подлинная радость гораздо ближе, гораздо доступнее. Для того чтобы приобрести ее, не нужно много хлопотать, добывать для себя какие-либо вещи, отстаивать свои права. Нужно только одно – приучить себя к подвижнической жизни.

В наше время большинству людей неведом вкус той радости, которую даёт жертвенность, аскеза. Но христиане знают на своем опыте, как оживает душа благодаря подвигу. Старец Емилиан приводит такое сравнение:

«Аскеза – словно подрезание растений для того, чтобы ветви налились соком».

Представьте себе растение, у которого не убирают лишние ветви. Оно разрастается во все стороны, ветвям его не хватает соков, и плоды на таком дереве вырастают мелкие и кислые. Поэтому растения подрезают, освобождают их от всего лишнего, чтобы их ветви питались обильно и приносили сочные, сладкие плоды. Так происходит и в духовной жизни. Человек, который ни в чем себя не утесняет, в конечном итоге весь обрастает страстями, и радости у него маленькие и, если можно так сказать, кислые. Благоразумный же христианин, подобно опытному садовнику, старается отсекать все свои пристрастия, пожелания падшего естества. И тогда всё благое и доброе в его душе набирает силу, и он получает изобильный плод радости – такой радости, которая известна только подвижникам.

Всегда, когда человек подвизается разумно, ради Христа, он чувствует от подвига радость. Он совершает подвиги не из страха, не по принуждению, а только потому, что они его радуют. Он просто не может жить без поклонов, поста, служения ближним и иных подвигов.

Афонский старец Порфирий рассказывает о том, какую радость он испытывал в начале своего монашества, какое воодушевление вызывала у него подвижническая жизнь. Зачитаем отрывок из его автобиографии:

«Я был очень радостным и воодушевленным от своей жизни на Святой Горе. Я весь горел духовной ревностью. Я хотел двух вещей: постоянно находиться в церкви и делать то, что желали старцы, чтобы доставить им радость. Меня переполняли чувства, и я бегал. Бегал, а не ходил! Смущался, однако, что старцы увидят, как я бегаю. Поэтому вначале шел потихоньку, а затем, отойдя немного, бежал. У меня как будто вырастали крылья, чтобы делать всё быстро.
Когда старцы зажигали огонь, я не хотел быть рядом с очагом. Старцы садились около огня, а я поодаль. Это дело привычки. Если привыкнешь сидеть около огня, то потом не сможешь уже принудить себя к злостраданию.
Я ходил на многие работы, от которых естественно уставал. Бывало, я спускался с гор после трех часов дороги, а отец Иоанникий мне говорил:
- Завтра будем печь хлеб. Поэтому собирайся-ка и иди за ветками.
Я брал веревку и шел в горы за ветками. Часто старцы посылали меня принести чурбачки или бревна. Я взваливал их на себя и нес, как навьюченный осел. Если я чувствовал усталость, то говорил себе:
- Вот я тебе задам, старый осел!
И нарочно еще увеличивал свою ношу. Лени не было совсем. Мне нравилось молиться, даже когда я был уставшим. В обессиленном состоянии я еще более искал Бога. Вы должны этому поверить и понять, что это действительно возможно. Это результат любви. Благодаря любви становишься неутомимым. И знаете, куда тогда деваются грехи? Они все спят. Слышите? Такова в действительности странническая жизнь, жизнь преподобническая, жизнь райская».

Я думаю, многие из нас когда-либо испытывали нечто подобное. Подвиг, как огонь, зажигает все существо человека божественной радостью, и он, как неопалимая купина, горит, не сгорая. Причем достаточно одной малой искры, то есть небольшого усилия, небольшого подвига, чтобы мы загорелись, обрели вдохновение. Как малый огонь в очаге согревает дом, так и подвиги, ежедневные усилия, пусть даже малые, согревают нашу душу и помогают нам всегда хранить радостный дух, чувствовать вкус к христианской жизни и любить ее.

Благодаря подвижническому образу жизни мы можем сохранить юношескую бодрость и ревность до глубокой старости. Старец Паисий рассказывает об одном подвижнике, который и в самые последние годы своей жизни – а прожил он более ста лет – был истинным, ревностным монахом:

«На Афоне, недалеко от моей каливы живет один монах-киприот — старец Иосиф. Старцу — сто шесть лет, а ухаживает за собой сам. Как-то раз его забрали в монастырь Ватопед. Всё ему выстирали, самого вымыли, окружили заботой. А он им и говорит: “Я, как только сюда приехал, — заболел. Это всё из-за вас. Везите меня обратно в мою каливу умирать”. Делать нечего, пришлось везти его обратно. Как-то пришел я его навестить. “Ну что, — говорю, — я слышал, что ты переселился в монастырь”. — “Да, — отвечает, — было дело. Приехали на машине, забрали меня в Ватопед, мыли, чистили, ухаживали, но я заболел и сказал им: «Везите меня назад». Не успел вернуться, как выздоровел!” Представьте себе — он ест фасоль, бобы, — а такое здоровье, что только держись — как у молодого парня. Ходит, опираясь на две палки, и при этом умудряется собирать траву, которую варит и ест; сеет на огороде лук; сам носит воду. А потом еще совершает богослужение, сам читает Псалтирь, совершает свое монашеское правило, молится Иисусовой молитвой. Нанял двух кровельщиков перекрыть крышу и с палками в руках полез по лестнице посмотреть, как они работают. “Спускайся вниз”, — говорят ему мастера. “Ну уж нет, — отвечает, — поднимусь, погляжу — как вы там кроете”. Конечно, мучается он сильно. Но знаете, какую он ощущает радость? Его сердце взмывает ввысь, как птица!»

И мне хотелось бы, чтобы и наша жизнь всегда была проникнута такой радостью – радостью, которую приносит подвиг ради Христа.

Скажем еще об одном благе, которое приносит нам аскеза. Она дает нам дерзновение в молитве. Один старец пишет:

«Трусливый, живущий в удобствах человек не может говорить с Богом».

То есть невозможно нам жить в полном комфорте, трепетно оберегая свое тело, и при этом преуспевать в молитве. Как пишет великий наставник умного делания, преподобный Исихий Иерусалимский, «недопустимо, да и невозможно, дружить со змием и носить его у себя на груди; невозможно и телу всячески льстить, угождать и любить его, кроме доставления необходимо потребного, – и вместе с тем заботиться о добродетели небесной», то есть о молитве.

Наше тело должно помогать нам в молитве. У старца Емилиана в одной из его бесед есть об этом очень точные слова:

«Наше тело – это орудие Святого Духа. Оно должно служить нашей душе, нашим отношениям с Богом, нашей любви к Господу».

И как говорит он в ином месте, Бог – не истукан, Он – живой, у Него есть уши и очи. Он всё видит и слышит, и чувствует. Он замечает каждое наше самое малое усилие, ценит само наше желание показать Ему свою любовь. И ни один наш подвиг, совершаемый ради Него, не пропадает. Господь обязательно отвечает нам: Он дает нам дерзновение в молитве.

А молитва в свою очередь возбуждает в нас ревность к подвижнической жизни. Владыка Афанасий Лимассольский рассказывает о том, с какой ревностью могут подвизаться люди, любящие молитву:

«Я знаю мирских людей, которые исполняют такое же правило, как монахи на Афоне. В Салониках есть много семей, которые собираются вместе не для вечеринок, а для молитвы. Они договариваются, например: “Сегодня молимся у нас дома”, – и в 9-10 часов вечера собираются в этом доме и начинают бдение: читают Повечерие, Акафист Богородице, молятся, поют, читают Полунощницу, Утреню. Так они проводят 3–4 часа, то есть молятся кто до полуночи, кто до часу, а кто и до двух часов ночи. Потом пьют чай и расходятся по домам. И они, и их семьи получают от этого большую пользу.
Я знаю семью, где было шестеро детей. Сейчас это шестеро монахов и монахинь. Эти дети участвовали в тех бдениях, что совершали дома их отец и мать. В Салониках благодаря одной девушке, по профессии математику, которая часто встречалась со старцем Паисием, когда он приезжал в Суроти, целый многоквартирный дом стал совершать подобные бдения! Одну ночь в одной квартире, в другую – в другой. Никаких телевизоров, никакого празднословия – все совершали бдение. И этот дом, в котором было 15 квартир, стал похож на монастырь. Еще я знаю одну замужнюю женщину, которая каждый день встает в 3 утра и в комнатке, переделанной в церковку, вычитывает все службы, а потом идет на работу».

Вот истинно христианская, то есть подвижническая, молитвенная жизнь!

И наконец, мне хотелось бы еще раз сказать о самом главном, что приносят нам подвиги, ради чего мы подвизаемся. Подвигом мы приобретаем Самого Христа. И нам нужно всегда помнить очень важную вещь: любой наш подвиг должен быть выражением любви ко Христу. Не во имя чего-либо другого мы совершаем подвиги, не из страха, не из тщеславия, не ради угождения людям – а именно из любви к Богу. Всегда у нас должно быть такое чувство: «Господи, я делаю это ради Тебя! Ради того, чтобы приблизиться к Тебе, быть с Тобой!» И тогда любой наш подвиг будет наполнен смыслом, будет ощутимо соединять нас со Христом.

У старца Емилиана есть об этом такие слова:

«Что такое мой пост? Не что иное, как доказательство того, что я предстою пред Богом, ожидаю Его.
Какое значение имеет для меня чтение? Никакое, кроме того, что в книге присутствует Бог.
Какое значение имеет умная молитва? То, что я мысленно обращаюсь к Богу, присутствующему передо мной.
Любой подвиг – это предстояние живому Богу. А если это не так, то подвиг не имеет никакого смысла и становится просто мучением естества, блужданием тут и там, и, в конечном итоге, он удаляет от Бога».

И я хочу пожелать, чтобы в нашей обители все подвиги совершались не только потому, что у нас так принято, но мне хотелось бы, чтобы подвиги как бы изливались из сердца, жаждущего Бога. Чтобы мы имели перед собой цель – единение со Христом – и подвигами, как крылами, возлетали к Нему. Задумаемся: что означает само слово «подвиг»? Оно родственно слову «движение». И можно сказать, что подвижник – этот тот, кто неуклонно и радостно движется ко Христу.

«Благой Бог наш соделал жизнь человека очень сладкой, в хорошем смысле этого слова – духовном. Мы познаём эту сладость, когда сбрасываем с себя мирское мудрование и отрекаемся от наслаждений мира сего... Для человека умершего для мира и духовно воскресшего не существует тревог, страха, беспокойства. Он всегда радуется, потому что живет со Христом, и на земле отчасти ощущает райскую сладость и спрашивает себя, есть ли в раю радость выше той, которую он ощущает на земле. И конечно, он понимает, что это лишь часть райской радости, и в раю она будет еще больше. Вот какова сладкая жизнь в ее настоящем и хорошем смысле».