Праведный Иоанн Кронштадтский в Екатеринбурге

В этом году исполняется 120 лет, как наш город был удостоен посещения великого угодника Божия и чудотворца ― праведного Иоанна Кронштадтского. В начале ХХ века на Урале, как и повсюду в России, «имя отца Иоанна Кронштадтского было известно как имя пастыря-молитвенника, святого подвижника, слава которого гремела тогда по всему миру, кого всенародное мнение окружало ореолом высокой святости ― того дивного в наше время человека, который все отдал для Христа и был, так сказать, Илиею своего времени», — писал иеромонах Иувиан (Красноперов), живший в то время на Урале.

Из уст в уста передавались рассказы о молитвенной помощи Всероссийского пастыря, о совершавшихся по его молитвам удивительных исцелениях, о его прозорливости и силе его пламенных проповедей. Начиная с 1890-х годов, в Екатеринбургских епархиальных ведомостях многократно публиковались выдержки из его сочинений, статьи об особом, вдохновенном совершении им Божественной литургии, а также о различных чудесных случаях, происходивших по его молитвам.

5 и 6 июля 1905 года святой праведный Иоанн Кронштадтский посетил Екатеринбург. Приезд состоялся по приглашению уральского купца и известного благотворителя, Михаила Ивановича Иванова, который и принимал дорогого гостя в своем доме.

Немного отдохнув в архиерейском доме, в 8 утра отец Иоанн выехал в Ново-Тихвинский женский монастырь служить утреню и литургию. Несмотря на то что день был рабочий, людей, желавших видеть дорогого гостя, получить его благословение и помолиться вместе с ним было столь много, что обширный Александро-Невский собор обители не вмещал народ: люди стояли на подоконниках внутри и на карнизах окон снаружи, заполонили всю монастырскую территорию и «буквально обложи[ли] монастырские стены». Для поддержания порядка, кроме полицейских, были вызваны еще целые взводы солдат и казаков, которым с большим трудом удавалось сдерживать при появлении отца Иоанна народ, «из уст которого при виде его буквально стоном вырывались возгласы: «Благословите…», «Прикоснитесь…», «Наложите руку…».

Утреня и Литургия были совершены батюшкой в присутствии Преосвященнейшего Владимира, в сослужении тридцати восьми протоиереев и священников, протодиакона и пяти диаконов.

Перед причащением мирян отец Иоанн по обычаю сказал вдохновенное поучение на излюбленную им тему: о необходимости и спасительности для православных христиан сохранения веры Христовой и участия в Святых Таинствах. В особенности призывал батюшка как можно чаще участвовать в Таинстве Причащения, «очищающем нас от грехов, освящающем и приводящем в самое тесное таинственное общение с нашим Спасителем». «Твердая вера и добрая жизнь, — так закончил он свое поучение, — будут служить для всех нас самым надежным непоколебимым и непреоборимым оплотом против всех врагов наших, как внешних, так и внутренних, и соделают нас наследниками обителей Отца Небесного».

Наступило время причащения. Впоследствии очевидцы вспоминали: когда подошло время причащения, к Святой Чаше подошла женщина с младенцем на руках. И не успела она назвать имя ребенка, как отец Иоанн произнес: «Причащается младенец Татиана». Женщина чуть не выронила ребенка из рук: так она была потрясена прозорливостью кронштадтского пастыря!

Сам отец Иоанн оставил в своем дневнике такую запись об этом богослужении: «Служил Литургию в Екатеринбурге, в женском монастыре <…> Господь дал обильные слезы умиления. Во время причащения Святых Тайн враг бесплотный запнул было меня на минуту, сопротивляясь Истине Божией через дебелость сердечную, но благодать при моем усилии рассеяла мираж вражий, и я успокоился, обновился, возрадовался и проповедь краткую сказал на тему „В дому Отца Моего обители многи суть“. Сказал содержательно и складно в присутствии Преосвященнейшего Владимира. Божий он человек: умный, наблюдательный, твердый в правде, скромный, кроткий, благолепный».

После богослужения батюшка в сопровождении Преосвященного, игумении Магдалины, М. И. Иванова и гостей осматривал храм во имя Всех Святых с прилегающим к нему корпусом богадельни и больницы, а затем в покоях настоятельницы всем гостям была предложена праздничная трапеза. Во время обеда произошел один случай, казалось бы, совсем незначительный, однако же ярко свидетельствующей о душевной доброте, отзывчивости и внимании отца Иоанна к людям. Находясь в столь почетном обществе, окруженный представителями высшей духовной и светской власти, батюшка вдруг заметил маленького гимназиста, протиснувшегося вместе с гостями в покои игумении и в смущении и страхе забившегося куда-то в уго». Досточтимый пастырь тотчас же подозвал мальчика, с любовью погладил его по голове, благословил и напоил чаем из своего стакана, несомненно, очень его этим утешив.

Сохранилось воспоминание и еще об одном случае, произошедшем во время посещения отцом Иоанном Ново-Тихвинского монастыря. Во время своего визита в обитель батюшка сказал одной молодой девушке, которая как раз находилась у матушки Магдалины: «Когда у тебя заболят ноги, не вздумай их лечить», — а девушка эта обладала тогда хорошим здоровьем. Смысл предсказания открылся позднее: много лет спустя у нее действительно заболели ноги. Вспомнив слова батюшки, она не стала их лечить, так что, в конце концов, перестала ходить и тяжело болела. Это было уже в годы советской власти, когда начались гонения на верующих. Во время массовых арестов чекисты забрали почти всех из ее окружения, в том числе и ухаживавшую за ней помощницу, а ее не тронули. Так, благодаря благословению отца Иоанна Кронштадтского, она избежала ареста и, возможно, гибели.

Как описывали очевидцы, при выходе из Ново-Тихвинской обители отец Иоанн совершал свой путь крайне медленно, так как «масса народа окружила его плотною стеною, с которою не могли сладить казаки и полицейские. Порядок, тем не менее, нарушен не был, и отец Кронштадтский, благословляя на ходу народ, сел, наконец, в экипаж и отбыл в город».

После окончания богослужения и трапезы в монастыре батюшка проследовал в дом М. И. Иванова. Вторую половину того памятного дня отец Иоанн посвятил приему больных и увечных, заполнивших весь большой двор и сад у дома Михаила Ивановича. «Перед уважаемым пастырем прошла целая волна человеческого горя, несчастий и болезней, — писалось в газете «Урал»; — приходили слепые, помешанные, расслабленные… Истерические крики, слезы, мольбы висели над толпой, и порой казалось, что не будет конца этому притоку человеческой горести, что она охватила своим больным энтузиазмом и всех окружающих пастыря лиц. Но два-три душевно ласковые слова утешения, сказанные уважаемым пастырем, прекращали стоны, слезы отчаяния, болезни, горя сменялись тихими слезами умиления, блестела улыбка счастья, духовного уравновешивания и спокойствия».

У нас нет сведений, были ли в это время по молитвам отца Иоанна какие-либо исцеления, но это и не так важно. Как отмечает один из жизнеописателей отца Иоанна, епископ Александр (Семенов-Тян-Шанский), самым главным чудом по молитвам отца Иоанна было воскрешение человеческих душ, оживление в них веры в Господа, твердой надежды на Его милость и всемогущую помощь, любви к Нему. Все же остальные чудеса являлись лишь средством к достижению этого, самого важного для спасения нашего, чуда.

На следующий день, 23 июня, в праздник Владимирской иконы Божией Матери, отец Иоанн Кронштадтский совершал утреню и Божественную литургию в Крестовой церкви архиерейского дома.

Вот как описывал один из екатеринбургских священнослужителей, иерей Сергий Стахиев, впечатление, произведенное на него служением отца Иоанна в тот день:

«Много мне приходилось читать произведений о. Иоанна и статей о нем в светской прессе, видеть множество его портретов, — писал священник, — но в данный момент никак мое воображение не могло представить его образ. Забилось усиленно мое сердце от мысли, что вот, вот явится сейчас во св. алтарь тот человек, к которому за молитвами прибегает вся верующая Россия, и которого даже иноверцы нередко просят молиться за них. Но не успели еще подобные мысли прийти к концу, как быстрою, твердою походкой, никак не соответственной летам, входит дорогой батюшка во св. алтарь, преклоняет колена у св. престола, касаясь его головою и крестясь произносить несколько раз: «Слава Тебе Боже…», затем встает с колен, несколько раз горячо и с любовью целует напрестольный крест и св. Евангелие и кланяется на обе стороны. <…>

…Дорогой батюшка начал приветствовать присутствующих иереев взаимным лобзанием рук и благословлять диаконов и послушников. И с какою любовью и сердечностью все это делалось, словно все присутствующие были ему давно знакомы, даже более — словно друзья.

<…> Замечательно, какою твердою нитью идет его молитва: вновь пребывавшие духовные лица, не замечая его молитвенного настроения, подходили к нему под благословение или же передавали ему запечатанные пакеты и он, благословив первых и приняв от последних, тотчас снова углублялся в себя, словно около него никого и не было и никак нельзя было заметить на лице его недовольства, а тем более раздражения по поводу нарушения его молитвы.

<…>

Наступает важнейшая часть Божественной литургии, но не мне описать, как совершает ее дорогой батюшка, нужно самому видеть его в эти минуты. Он весь преображается, никакой портрет не даст вам точного изображения его в этот момент. Он весь поглощен молитвою, ничего из окружающего для него не существует… Движения его также быстры, энергичны, словно вся его духовная мощь стремится выйти наружу через тленную оболочку плоти. Все существо его проникнуто любовью ко Христу и со дерзновением он предстательствует перед Ним, как истинный служитель Его. Помянув Пречистую Матерь Спасову, Деву Марию, батюшка опять со слезами молится, воспоминая святых соборы и весь род человеческий.

<…> Приобщается дорогой батюшка с просветленным радостным лицом, приобщается с горячею любовью, с истинным желанием и надеждою, что, принимая Святые Дары, он теснейшим образом соединяется со Христом и в то же время почерпает себе силу на продолжение своих многотрудных подвигов. По причащении он садится на стул для отдыха и с его лица не сходит радостно-спокойное настроение: какая-то внутренняя улыбка, какой-то отблеск неземной радости озаряет его лицо, губы неслышно шепчут слова молитвы, и он изредка полагает на себя крестное знамение. Но отдых не продолжителен: три–четыре минуты и он уже опять на ногах: свеж, бодр и готов на новые труды.

Испросив благословение Владыки на произнесение слова, о. Иоанн, по отверзении царских врат, обратился к народу с импровизацией на тему: “Господь всех зовет ко спасению, обещанием будущих благ”. В кратких словах содержание ее следующее: Господь всех нас зовет ко спасению, обещая будущие блага, но мы стремимся к благам земным, тленным. Почему же мы не откликаемся на зов Спасителя, что нам препятствует? Очевидно, мы забываем, что нам нужно на потребу; это Господь, как мы слышали в сегодняшнем Евангелии, ясно разъяснил Марфе, заботившейся об угощении и осуждавшей Марию за слушание слова Божия. В нынешнее время Господь еще иначе зовет нас ко спасению, послав нам войну с японцами, но не будем унывать, отчаиваться, обратимся с усердною молитвою ко Владычице Богородице, в честь иконы которой — “Владимирская” — мы ныне празднуем; будем просить Ее благую, чтобы Она помогла нам, как и в прежние времена помогала Она нашим благоверным князьям и воинам в борьбе с врагами. “ІІриготовившиеся ко Св. Причащению, со страхом Божиим и верою приступите”. Приобщив всех причастников и совершив отпуст литургии со св. крестом, батюшка о. Иоанн возвратился во св. алтарь разоблачаться, после чего с Преосвященнейшим Владыкой отправился в покои последнего».

В местной прессе отмечалось, что это богослужение, совершенное отцом Иоанном, было необыкновенно торжественным. Среди приступавших к таинству святого причащения было много больных и увечных, а само причащение совершалось вплоть до 12 часов дня.

После окончания богослужения Преосвященный Владимир с почетным гостем и духовенством проследовали в трапезную архиерейского дома. После праздничного обеда епископ благословил кронштадтского пастыря «образом художественного исполнения в богатой художественной отделки ризе», и отец Иоанн в карете Преосвященного, сопровождаемый М. И. Ивановым и отцом Леонидом Игнотратовым, отправился для совершения молебнов в различных домах.

Как писалось в газете «Урал», «тысячная толпа собралась перед архиерейским домом к выходу популярного пастыря. Стоном вырвалось „благословите“ и толпа волной хлынула к подъезду, еле сдерживаемая полицией…». Такая же картина повторялась везде, где бы ни появлялся в Екатеринбурге отец Иоанн. Множество людей бежало за ним даже от дома к дому — лишь бы увидеть его и получить его благословение. Кроме того, его карету повсюду сопровождало еще множество экипажей с видными представителями жителей города, желавших присутствовать при молебнах батюшки и не терявших надежду видеть его и у себя. «Я видел, как народ бежал за ним, как на пожар, чтобы взять от него благословение, и, получив, радовался, ибо Дух Святой приятный и дает душе мир и сладость, — писал об отце Иоанне преподобный Силуан Афонский. — Счастливы те люди, которые любят отца Иоанна, ибо он будет молиться за нас».

К шести часам вечера отец Иоанн возвратился для отдыха в дом М. И. Иванова. А уже около восьми часов кронштадтский пастырь принимал депутацию рабочих екатеринбургских железнодорожных мастерских, просивших его отслужить у них в депо молебен. По своей любви к ближним и самоотвержению он принял это предложение, несмотря на все протесты сопровождавшего его врача, запрещавшего ему большое и утомительное движение.

Тысячная толпа рабочих заполнила мастерские и весь двор, встречая пастыря. Как отмечалось в местной прессе, порядок при этом был образцовый: за ним наблюдали сами рабочие. Совершив молебен в мастерских, батюшка посетил также квартиру издателя газеты «Урал», где в присутствии всего состава редакции, рабочих типографии, наборщиков и их семей им был совершен водосвятный молебен, перед которым было сказано слово о необходимости стремления к совершенствованию своей души.

Нужно отметить, что политическая ситуация в Екатеринбургской епархии в то время была очень тревожная. В марте в Алапаевском заводе в ходе стачки возник первый в России Совет рабочих депутатов, в апреле такой же совет образовался в Надеждинске (ныне г.Серов), а затем под различными названиями они появились в Нижнетагильском заводе, в Екатеринбурге и других городах и заводских поселках. Руководили их деятельностью социал-демократы и социалисты-революционеры. В мае началось уже массовое революционное брожение: всего на Урале произошло 37 стачек рабочих с 35 000 участников.

Трудно переоценить значение приезда отца Иоанна в Екатеринбург в такой период. Несомненно, он сопровождался особым подъемом религиозного воодушевления, содействовал сплочению верующих, оживлению веры в тех, в ком она еще могла быть оживлена. Оттого-то, думается, так важно, что батюшка посетил тогда ткацкую фабрику, железнодорожные мастерские, издательство газеты «Урал», где вместе с ним возносили свои молитвы к Богу тысячи служащих и рабочих. В недалеком будущем всех их ожидали особо трагические события. Известно, что сам пастырь еще в 1890 году сказал при встрече с жителями Кунгура о Пермской губернии пророческие слова: «Над Пермью висит черный крест», — уклонившись при этом от всяких объяснений. Смысл их стал ясен гораздо позднее — в 1918 году, когда в пределах губернии от рук большевиков приняли мученическую кончину все члены Царской семьи, а также несколько их ближайших родственников.

В полдвенадцатого ночи, отдохнув от посещений, отец Иоанн отбыл на вокзал, в парадных комнатах которого собрались к тому времени все видные представители как духовного, так и административного, и купеческого мира Екатеринбурга. Сюда же прибыл и Преосвященный Владимир, а громадная толпа народа заполнила не только помещения вокзала и платформу, но и всю большую площадь перед вокзалом. В полвторого ночи отец Иоанн, простившись с окружающими и благословив всех, отбыл на Пермь.

Сам пастырь чувствовал народную горячую любовь к нему, но относил все не к себе, а исключительно к Богу: «Благодарю Господа за весь путь и за все, что я испытал в городе Екатеринбурге, за всю любовь населения ко мне, за все горячее расположение, которое я видел в продолжение трех суток», — записал он в своем дневнике после этой поездки.