Бог — утешение и надежда мира. Девятая беседа митрополита Афанасия Лимассольского о Божественной литургии

В прошлый раз мы с вами разбирали прошение «О избавитися нам от всякия скорби, гнева, опасности и нужды, Господу помолимся». А сегодня мы переходим к следующему прошению, которое звучит так: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию». Мы просим Господа: «Помоги нам, спаси нас, пожалей нас, сохрани нас, Боже, Твоей благодатью».

Первая наша просьба — «заступи». С древнегреческого языка буквально это означает: «выхвати, исторгни из пучины». Действительно, в своей жизни мы часто бываем похожи на людей, очутившихся в морской пучине, и потому нуждаемся в том, чтобы Господь пожалел нас, исхитил нас из среды постигших нас трудностей, дал нам опору, сохранил нас Своей благодатью, спас нас. От великих трудностей и искушений спасти человека может только Бог.

Бог — утешение и надежда мира. В жизни каждого из нас неизбежно бывают трудные часы, и поистине блажен тот, кто знает дверь, ведущую к Богу. К несчастью, по своей приземленности, мы не задумываемся никогда о том, какое великое значение Бог занимает в жизни человека, какую важную роль играет Его присутствие в нашей жизни. Какими бы мы ни были духовно пресными, теплохладными, тем не менее, когда приходит трудный час, мы испытываем нужду прибегнуть к Богу и опереться на Него.

Мы, клирики, часто общаемся со страдающими людьми (в особенности, когда происходят какие-то катастрофы и бедствия), и всякий раз я убеждаюсь, насколько важно человеку иметь веру в Бога. Если в душе человека есть чувство присутствия Божия, то в трудный час это чувство помогает ему найти опору в Боге, даже если человек и не особо ревностный христианин, не особо воцерковленный.

Что можно сказать страдающему человеку, который все потерял в своей жизни — или он лишился самых близких ему людей, или сам он на пороге смерти, или пропало все то, над чем он трудился много лет, — если у этого человека нет надежды на Бога? Нечего ему сказать. Пообещать ему 10 миллионов? Представь, ты приходишь к умирающему и говоришь: «Не бойся, я дам тебе 10 миллионов евро». Но человек знает, что через несколько часов или дней он умрет, об этом ему сказал врач... Или человек потерял ребенка. Что ты ему подаришь такого, что возместило бы ему умершего сына или дочь? Ничего. Только Бог может стать возмещением несчастий и бед этого мира.

Помню, 20 лет тому назад, в первые дни по моем приезде с Афона на Кипр, я посетил один дом. Хозяева накрыли на стол, пришли их знакомые, и все мы сели обедать. В разговоре за столом я коснулся темы милостыни. И одна госпожа — хорошая, серьезная женщина — возразила мне:

— Отче, на Кипре больше нет нищих.

— Как нет?

— Совсем нет. Все киприоты теперь богатые и состоятельные.

На самом деле нищие на Кипре, конечно, были. Не так много, как сейчас, но были. По своей наивности я поверил ее словам и в то же время подумал: «Какие несчастные люди! У них нет бедных, чтобы можно было подавать милостыню. Как же им спасаться?» Потом, конечно, я убедился, что нищие были. Просто эта госпожа была очень богата и не понимала, что рядом есть и совсем бедные люди. Бывает иной раз, что человек живет в своем мире и отрицает то, что вне этого мира. Когда положение вещей меняется, он с неожиданностью для себя обнаруживает то, что прежде отрицал.

Сегодня мы переживаем трудные времена, которым пока не видно конца. Единственной надеждой и утешением для человека является Всеблагой Бог. Прекрасен псалом, который мы поем после освящения хлебов на бдении: «Богатии обнищаша и взалкаша, взыскающии же Бога не лишатся всякого блага» (Пс. 33, 11). Речь здесь идет не об одной только телесной нищете и голоде, с чем мы можем никогда не сталкиваться в своей жизни. Человек бывает нищим и алчущим во многих иных отношениях: он может алкать слова утешения, алкать радости, алкать поддержки со стороны ближнего, но ничего этого не получать. Например, сегодня ты богат, тебя окружают друзья, знакомые и прочие люди. А завтра ты теряешь свое состояние и тогда внезапно обнаруживаешь, что все окружавшие тебя исчезли. Тогда ты видишь, что только Бог остается твоей подлинной надеждой.

В самом прямом смысле слова Бог является истинной надеждой мира. Он не оставляет никого, ни один человек не может сказать: «Я возлагал на Бога свои надежды и был Им обманут». Конечно, когда ты уповаешь на Бога, значение имеет, что́ ты от Него чаешь получить. Ведь Бог может и не дать тебе того, чего ты ожидаешь. Он поступит с тобой по-отечески: подаст тебе то, что тебе действительно полезно в твоей жизни.

Наш старец Иосиф Ватопедский много говорил нам о действии Промысла Божия в жизни человека, и мы сами на собственном опыте сотни раз находили подтверждение его словам. Старец рассказывал, что во время немецкой оккупации люди жили в огромной нищете. Деньги обесценились, поэтому люди обменивались товарами: даешь мешочек пшеницы, получаешь бутыль с маслом. Многие богатые и состоятельные до войны люди во время оккупации голодали. А жившие в пустыне Святой Горы отцы не голодали никогда. Они жили бедно, скудно, аскетично, порой были лишены самого необходимого, однако настоящего голода они не знали. В годы оккупации братство преподобного Иосифа Исихаста, чьим послушником был наш старец, жило в пещерах скита Малой Святой Анны. Не раз старец Иосиф Исихаст видел, как святой Иоанн Предтеча через ограду каливы бросал им во двор продукты. Тогда старец говорил братьям: «Возьмите мула и спуститесь к морю. Сегодня нам что-то пришлют». И действительно на арсане́ отцы находили какую-то посылку для их братства. Так Бог заботился о них Своим Промыслом.

Когда человек уповает на Бога и призывает Его имя, когда он по любви к Богу проявляет терпение, усердие, пытается подвизаться, тогда Бог его не оставляет. И знайте, иной раз время великой скорби является самым важным временем в жизни человека. Часы скорби могут быть для человека очень горькими, но потом они приносят ему сладость, подобно тому, как приносит сладость горький кофе. Те, кто пьют кофе без сахара, утверждают, что делают это для того, чтобы потом ощутить сладость воды. После горечи скорбей приходит сладость Божественного утешения. И преподобный Паисий Святогорец говорил, что не знает большей благодати, чем та, которую испытывает человек, когда с ним обходятся несправедливо. Он говорил: когда с человеком поступают несправедливо, тогда в его душу приходит Христос, Который также претерпел несправедливые страдания от людей. Христос поселяется в этой душе и пребывает в ней, как хороший квартирант, который уплатил за жилье и не собирается выезжать, которому ты готов и вовсе подарить эту квартиру. Христос поступает так потому, что Он — Защитник всех обиженных. В конечном счете, счастлив тот, кто познал в своей жизни подобные часы — трудные, но вместе с тем и необыкновенно значимые для человека.

Помню одного митрополита, которому пришлось пережить в своей жизни большие искушения и трудности. Наш старец Иосиф однажды захотел поехать навестить этого Владыку. Старец сказал мне:

— Ему по-человечески сейчас очень тяжело. На него возводится масса клевет, его обвиняют и в том, и в другом. Недруги добиваются лишить его кафедры.

В беседе с нами Владыка поделился тем, что, когда для него пришел час испытания и великой скорби, все окружавшие его прежде люди исчезли. С ним остались один-два человека, как это обычно бывает в подобных случаях.

После того как искушение миновало, «беглецы» стали возвращаться один за другим. Но тогда Владыка сказал им: «Зачем вы мне теперь? Сейчас вокруг меня много тех, кто говорит мне: “Исполла эти, Деспота“ (эти слова переводятся с греческого «на многая лета, владыка» и означают пожелание епископу многих лет жизни). Сейчас я в вас не нуждаюсь. Когда вы были мне нужны? Тогда, когда я был пригвожден ко кресту и нуждался в капле воды».

Вспомните, как Господь, некогда напитавший хлебом и рыбой тысячи народа, вися на кресте, не имел никого, кто подал бы Ему хотя бы каплю воды. Ему не только не дали капли воды, но, напротив, поднесли к Его устам желчь и уксус. Все это Господь претерпел ради нас, чтобы мы в своей жизни имели пример и находили себе опору в Его страданиях. Чтобы мы говорили себе: если Христос на кресте не получил даже самого малейшего человеческого утешения, то и нам следует проявить терпение, возложить упование на Бога, ждать утешения от Него, а не от людей. И действительно треблажен тот человек, которому пришлось пережить большие испытания, но который вкусил и сладости Божественного утешения. Подобной сладости вкушает лишь тот, кто вошел в печь скорбей, искушений, испытаний. Находясь в этой печи, человек умоляет Бога, чтобы Он Своей благодатью исхитил его из этой печи, помиловал, спас, сохранил от всего, что готово его погубить.

На меня произвел впечатление рассказ одного старца (я не буду называть его имени, поскольку он еще жив). Он рассказал мне следующее. В том месте, где он жил, он занимался большим и полезным делом. Однажды ему пришлось столкнуться со множеством искушений, трудностей, проблем, клевет и нападок от людей и врага-дьявола. И вот во время молитвы, по действию благодати Божией, старцу было такое видение.

Он увидел себя в непроходимых джунглях. В объятиях он держал младенца. Огромный змей охотился за младенцем, чтобы пожрать его. Старец, охваченный страхом за младенца, бежал от змея. С невероятным трудом он пробирался с младенцем на руках по едва проходимым зарослям, пересекал встречавшиеся на пути реки, взбирался на скалы. Справа и слева на него выползали змеи, бросались львы и пантеры, желая, казалось, разорвать его на части. Он и младенец были на волосок от смерти. Охваченный страхом, старец, тем не менее, заметил, что все эти звери стремятся пожрать не столько его самого, сколько младенца. Когда он так бежал, прижимая к груди младенца, он оказался в очень узком месте: это был проход между двух скал, на противоположном конце которого старца поджидал огромный дракон, с тем чтобы пожрать его вместе с младенцем. Ситуация безвыходная: сзади — дикие звери, готовые разорвать его в клочья, впереди — широко разинувший пасть дракон. Старец воззвал: «Пресвятая Богородице, спаси меня!» Сразу же он услышал повелительный женский голос: «Михаил!», и увидел святого архангела Михаила, который своим копьем поразил дракона. В тот же миг старец пришел в себя. В тревоге он спросил себя:

—Что означает увиденное мною?

И услышал ответ от Бога:

— Это твоя жизнь.

— А младенец?

— Младенец – это твоя душа. Все эти звери хотят пожрать твою душу.

Таким образом скорби, искушения, испытания, происшествия, которым мы подвергаемся в своей жизни, можно уподобить зверям, стремящимся погубить нашу душу. Впрочем, зачастую для души губительно и опасно не столько нечто отрицательное, сколько противоположное тому. Отрицательные события — например, когда на нас клевещут и нас обвиняют, когда над нами издеваются и насмехаются, когда нас презирают и ненавидят — могут быть очень болезненными, но для нашей души неопасными. Что же для нее опасно? Совсем иное: когда нам говорят хорошие слова и льстят, когда нас хвалят: «Какой вы хороший! Как у вас все замечательно! Какой молодец! Как прекрасно вы сказали!» Это для души гораздо опаснее.

Помню, как я говорил своему старцу Иосифу:

— Геронда, такой-то на вас клевещет.

— Бойся не того, кто на нас клевещет, но того, кто нас хвалит. Вред приносят те, кто расточают похвалы.

Наибольший вред мы получаем именно от похвал и лести, потому что они нас ослепляют. Мы можем годами жить в ослеплении и в этом состоянии походить на пьяного. Человек в пьяном состоянии что-то делает, говорит, хохочет, а потом протрезвляется и недоумевает: «Где я? Что я делал все это время? Как я мог не осознавать того, что я делал и что говорил?» Подобное происходит и с теми, кто ослеплены духовно. Это происходит во многих сферах нашей жизни. Даже в семье. Пребывая в глубоком сне духовного бесчувствия, мы полагаем, что у нас все хорошо, но, внезапно пробудившись, обнаруживаем, например, что наша семья распалась. Где же ты был столько времени? Ты даже не заметил, что твоя семья распалась. Но ведь не могла она распасться за один день. Сколько же лет ты спал? А ты недоумеваешь: как я ничего не замечал? как я не понимал того, что говорил, что делал, как себя вел? В подобном духовном опьянении ты можешь пребывать целые годы.

Итак, опасность подстерегает нас с двух сторон. С одной стороны — опасность впасть в отчаяние из-за множества испытаний и трудностей. Когда для человека приходит время подвергнуться искушениям, они налетают на него одно за другим — настоящий ураган. Как во время грозы молнии сверкают одна за другой и раскаты грома следуют один за другим непрерывно, так бывает и с человеком в период искушений: сначала ты заболеешь, потом произойдет одна неприятность, потом другая, третья, четвертая... Тебе кажется, что эти испытания стирают тебя в порошок, что все пропало. Конечно, на самом деле ничего не пропадает ― Бог этого не допустит.

С одной стороны, на нас устремляется ураган скорбей, испытаний, несчастий, трудностей, а с другой стороны, на нас обрушивается иной ураган, который нас соблазняет и усыпляет. Этот ураган незаметен, но он гораздо страшнее первого, и это — благополучие, сластолюбие, сребролюбие, славолюбие, эгоизм, состояние блаженного усыпления. В подобном усыплении и пребывала та добрая дама, которая утверждала: «Отец, нищих на Кипре больше нет». Конечно, откуда тебе знать, есть нищие или их нет. У тебя есть все. Ты получаешь все, чего бы ты ни пожелала и когда бы ты того ни пожелала. Ты не замечаешь нищеты, не можешь понять нищего человека. Для того чтобы заметить и понять, нужно держать глаза открытыми и смотреть вокруг себя, нужно задействовать и прочие органы чувств. Когда ты ничего не видишь, то, естественно, заявляешь, что в мире нет никаких бед и несчастий.

Как человеку сохранить свою душу невредимой от того или иного урагана, — вот искомое. Для того чтобы этого достичь, нужно, по словам преподобного Паисия Святогорца, поддерживать связь с Богом, быть на одной «частоте» с Ним. Теряя связь с Господом, ты теряешь надежду на спасение.

В трудные часы только Бог может помочь человеку, и потому нам нужно молиться. И молиться много. Молиться и возлагать все надежды на Бога. Человек будет пить чаши трудностей одну за другой, но Бог не оставит его. Человек оставляет Бога, но Бог не оставляет человека никогда. Хотя бы человек сам был виновен в постигших его бедах, если он взыщет Бога, призовет имя Господне, попросит Бога о помощи, то Бог не скажет ему: «Поделом тебе! Намотай себе на ус, чтобы в следующий раз быть умнее и такого не повторять». Нет, Бог, как Всеблагой Отец, утешает человека, Он, как говорится в ектении, «заступает» его, выхватывает его из водоворота скорбей с большой любовью и заботой, берет в Свои объятия, ухаживает за ним, наподобие того, как врач ухаживает за больным. Врач не интересуется, является ли его пациент хорошим человеком или плохим, он заботится о всяком больном, дает ему все необходимое. Подобным образом и Бог поступает с нами.

Научимся великому искусству молитвы, научимся обращаться к Богу. Трудные часы — наиболее полезное и благотворное время для того, чтобы человек научился молиться. В житии преподобного Силуана Афонского есть следующий рассказ. Преподобный заметил, как один молодой рабочий молился горячо, от всего сердца. И он спросил этого человека:

— Где ты научился так горячо молиться?

— На войне. Когда вокруг рвались бомбы и снаряды, тогда я и научился молиться.

Преподобный Паисий Святогорец рассказывал, что он недоумевал: для чего старец N. жил в пещере, над входом в которую нависала скала, готовая в любой момент обрушиться. И хотя старцу советовали переселиться оттуда, иначе придет день, когда скала рухнет ему прямо на голову, он, тем не менее, не уходил из пещеры, продолжал жить в ней. Почему он так поступал? Потому что, претерпевая нужду и трудности, ощущая суету всего, старец учился молиться. Как вода, когда ее сожмешь со всех сторон, устремляется с силой вверх, с такой же силой и стремительностью душа человека, утесняемая со всех сторон трудностями и искушениями, устремляется к Богу и ищет Его милости. И Бог невообразимым образом утешает человека в эти трудные часы. Настолько велико Божие утешение, что вкусивший его, после того как искушения пройдут, с ностальгией вспоминает о благодати, какую он ощущал в час испытания. Он признаёт: «Да, было очень-очень трудно, но была и великая благодать».

Когда у нас все в порядке, нет трудностей и проблем, тогда зачастую сила нашей молитвы уменьшается, горячность нашего сердца остывает. Мы, скажем так, примиряемся с повседневностью и теряем согревающее присутствие Божественной благодати.

Помню, наш старец Иосиф Ватопедский, которому пришлось столкнуться в своей жизни со множеством искушений, один раз сказал мне:

— Знаешь, чадо, я чувствую в своей душе жажду.

— Какую жажду, Геронда?

— Ах, если бы я мог выйти на площадь города, где все люди насмехались бы надо мной, уничижали меня и плевали на меня! Ведь в искушениях, которые мне довелось перенести, я получил от Бога большую благодать.

Старец говорил это в один из тех редких периодов, когда он был свободен от искушений. Подобных «переменок» между испытаниями в его жизни было крайне мало. Только последнее время своей жизни он провел в относительном мире, тогда как в предыдущие годы его бросало из бури в бурю, из шторма в шторм, наподобие самолета, который из одной воздушной ямы попадает в другую. Старец Иосиф жаждал прежнего состояния, поскольку знал, какую большую благодать получает человек в час искушения и какую горячую молитву он тогда имеет.

За все те годы, которые я провел со старцем Иосифом на Святой Горе, я ни разу не видел, чтобы старец подходил к причастию без слез. В нашей общине я был иеромонахом, каждый день служил и причащал старца Иосифа и братьев. Старец причащался четыре раза в неделю и всегда со слезами. И что это были за слезы! Совсем не те слезы, которые с трудом текут из наших глаз. Нет, это был самый настоящий плач! Старец молился в келье, небольшое окно которой выходило прямо в храм. Через это окно старец слушал Литургию до Великого входа. После входа он заходил в храм, занимал свою стасидию и молился в ней до причастия. Он стоял, склонив голову, и слезы лились из его глаз так обильно, что и ряса, и монашеская наметка старца становились мокрыми.

Я часто недоумевал: откуда у этого человека берется столько слез? Надо заметить, что вообще старец Иосиф не был хмурым, угрюмым или ворчливым. Это был очень жизнерадостный человек. Он с легкостью общался, смеялся, шутил, с удовольствием слушал разные истории. В меру, конечно. Но когда он начинал молиться, он весь словно переменялся. Подобная перемена происходила с ним и во время чтения за общей братской трапезой. Всякий раз, когда чтец произносил имя Иисуса Христа или Божией Матери, великомучеников Георгия или Пантелеимона (особенно любимых святых старца), старец Иосиф тотчас начинал плакать и не мог больше есть. В результате не могли есть и мы. Так что в те дни, когда старец ел вместе с нами за трапезой, мы старались подбирать какое-нибудь «нейтральное» чтение. Однажды я даже сказал старцу:

— Геронда, лучше бы вы приходили к нам на утреннюю трапезу, за которой нет чтения.

Откуда старец Иосиф пожал такие богатые духовные плоды? Из великого множества скорбей, испытаний, трудностей, которые ему пришлось перенести в своей жизни. Когда душа человека проходит через все это, тогда она обращается к Богу. Человек соединяется с Богом, и Бог утешает его душу. Душа успокаивается, смягчается, мало-помалу восходит от силы в силу, постепенно обретает духовную зрелость, становится «испеченным сладким хлебом», как говорит святой Игнатий Богоносец. Хорошо испеченный, благоухающий хлеб ешь с наслаждением, тогда как сырой или подгоревший хлеб есть бывает невозможно. Таким хорошо испеченным хлебом оказывается человек, который по-христиански проходит через испытания и скорби, в чьей душе проявляются все те благородные силы и дарования, какими Бог наделил человека при творении. Происходит то, о чем говорит царепророк Давид: «Благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим» (Пс. 118, 71). Ты, Боже, оказал мне великое благодеяние тем, что уничижил и смирил меня, показал мне мою немощь, для того чтобы я познал путь Твой, для того чтобы я познал, насколько Ты Всеблагой, Праведный, Святой.

Что в конечном счете имеет значение? Лишь одно — есть ли Бог в моем сердце. Кто имеет Бога в своей жизни, в своем сердце, тот не испытывает недостатка ни в чем. У него есть всё. Всё в нем. Тогда как тот, кто не имеет в себе Бога, даже если будет обладать всеми благами мира, на самом деле не имеет ничего. Такой человек непрестанно пытается наполнить свою жизнь тысячами вещей, но его душа в итоге остается пустой, не наполняется ничем. Душа создана Богом и наполняется только Его присутствием, ничем другим. Положи в свою душу одно, другое, третье... — все что хочешь, кроме Бога, — она так и не наполнится, да и не может наполниться, поскольку создана не для того, чтобы ее наполняло нечто суетное и ложное.

Предыдущие беседы