Христиане ― воины Церкви. Одиннадцатая беседа митрополита Афанасия Лимассольского о Божественной Литургии

На прошлой беседе мы с вами закончили разбирать текст мирной ектении. В то время как диакон произносит эту ектению, иерей в алтаре, стоя перед святым престолом, вполголоса читает молитву. Молящиеся в храме не слышат ее слов, до них доносится только ее заключительный возглас. Эта молитва называется «молитвой первого антифона». Давайте прочтем и разберем ее.

«Господи Боже наш, Егоже держава несказанна и слава непостижима, Егоже милость безмерна и человеколюбие неизреченно. Сам, Владыко, по благоутробию Твоему призри на ны и на святый храм сей, и сотвори с нами и молящимися с нами, богатыя милости Твоя и щедроты Твоя».

Более простыми словами: «Господи Боже наш, Твоя власть несказанна и слава Твоя непостижима, Твоя милость неизмерима и человеколюбие невыразимо словами. Ты Сам, Владыка, по Своему милосердию обрати Свой взор на нас и на этот святой храм и даруй нам и молящимся с нами Твои обильные милости и яви нам Твое сострадание».

Божественная Литургия — это беседа человека с Богом: иерей обращается к Богу в молитвах, а Бог отвечает через ниспосылаемую благодать Святого Духа, и так происходит встреча Бога и человека.

Молитва начинается словами: «Господи Боже наш, Егоже держава несказанна и слава непостижима, Егоже милость безмерна и человеколюбие неизреченно». Что бы человек ни сказал о Боге, он не в состоянии описать Его. Мы именуем Бога Благим, Человеколюбивым, Милостивым, Благоутробным — можно дать Ему и тысячу других имен — однако в точном смысле слова Бог не является ничем из этого, поскольку Его невозможно ограничить человеческим определением. Если можно так выразиться, Бог таков и не таков. Например, Бог благ, но Он и не благ, так как превыше определения благости. Тем не менее, безграничное, непостижимое, невыразимое присутствие Бога мы ощущаем и переживаем в своем сердце. И каждый из нас, от новорожденного младенца до человека, находящегося на пороге смерти, переживает присутствие Божие своим особым, лишь ему ведомым образом. Именно поэтому Церковь не исключает из богослужебного собрания ни одного человека.

Иногда приходится слышать: «Зачем мне ходить в храм, если я ничего не понимаю на службе?» Конечно, очень хорошо, когда мы понимаем, что происходит на богослужении. Но как понять младенцу? Как понять страдающему от глухоты? Как понять иностранцу? Как понять ребенку с синдромом Дауна? Неужели никому из них не нужно приходить на Литургию? Конечно, нужно. Ведь Божественная Литургия — это не какое-то интеллектуальное занятие человека. Значение Литургии заключается в том, что мы, молящиеся, становимся причастными божественной благодати, которая разлита в храме во время Литургии. И младенцы, и умственные калеки, и больные, и близкие к смерти — все могут стать причастниками этой благодати, независимо от того, способен ли их мозг воспринимать внешние действия богослужения и его таинственный смысл.

Кто-то понимает, что значит, например, выражение: «Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас Боже, Твоею благодатию», и это очень хорошо. Но и тот, кто не понимает смысла этой фразы, не терпит вреда, непонимание не препятствует ему стать причастником благодати совершающегося за Литургией Таинства Христова.

Конечно, это не означает, что мы упраздняем разумное служение, отвергаем необходимость понимания. Без сомнения, мы должны понимать то, что произносим во время Литургии, — так мы получаем гораздо больше пользы. Но что поделать, если наши обстоятельства и условия таковы, что богослужение недоступно нашему пониманию.

У нас в монастыре есть один монах-иностранец. Когда он приехал к нам, то по-гречески не знал ни одного слова. Мы с ним общались на французском. Этот брат часами стоял на церковных службах, молился, и он участвовал в службе так, словно знал все наизусть. Его нисколько не беспокоило то обстоятельство, что он не понимает читаемого и поемого. Мы спрашивали его:

- Ты что-то понимаешь?

- Нет, ничего.

Могу сказать, что он не потерпел никакого вреда или ущерба от своего непонимания. Сейчас он, конечно, выучил греческий, но тогда не знал ни слова.

Между Богом и человеком существует связь. В молитве человек предстоит пред Богом и говорит с Ним лицом к лицу, открывает пред Ним все свои чувства. Мы должны молиться с крайним вниманием и благоговением, с ощущением, что разговор с Богом — это не какое-то обычное и заурядное дело. Если вы читали житие святителя Нектария Эгинского, то помните, что святитель, молясь Божией Матери, обращался к Ней на «Вы»: «Вы, Пресвятая Госпожа Богородица...». Так молиться его побуждало чувство благоговения к Божией Матери.

На Литургии Церковь обращается к Богу богословским образом, который выражает ее чувства, и говорит, как например в молитве первого антифона: «Господи, Боже наш, Егоже держава несказанна и слава непостижима, Егоже милость безмерна и человеколюбие неизреченно...». А ведь, казалось бы, можно было всё это опустить и сказать просто: «Знаешь, Боже, дай мне это, это и это», — наподобие того, как мы делаем заказ лавочнику: «Три пакета молока, две булки хлеба, три килограмма помидор...». Однако с Богом мы так не говорим, мы общаемся с Ним иначе. Да, мы можем обращаться к Богу с дерзновением, как к своему Другу, Брату, Отцу, как к самому прекрасному и дорогому для нас, но в то же время и с крайним благоговением, с осознанием, что Тот, к Кому мы обращаемся, есть Бог. Для нашей души это имеет огромное значение. И что же мы просим у Бога?

«Сам, Владыко, по благоутробию Твоему призри на ны...». Мы призываем Бога взглянуть на нас единственно по Его благоутробию, не предъявляя к Нему никаких требований и претензий, не заявляя о каких-то наших правах. Поскольку Ты благоутробен и человеколюбив, поскольку Ты нас любишь, мы Тебя просим призреть на нас, взглянуть на нас с добротой и любовью, хотя мы того и не заслуживаем.

Иерей заканчивает молитву возгласом: «Яко Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков». Хор отвечает: «Аминь». То есть: Тебе, Боже, приличествует всякая слава, всякая честь и всякое поклонение — Отцу, и Сыну, и Святому Духу, теперь и всегда и в бесконечные веки. Аминь.

Всё принадлежит Богу. А что принадлежит нам? Что можем сделать мы? Мы можем откликнуться на призыв Божий, можем совершить то, что в наших силах. Вообще, нужно сказать, что каждая эпоха, каждое время, каждый час нуждается в чем-то своем. И каждый человек отзывается или не отзывается на вызов времени и обстоятельств. Например, святой Иоанн Милостивый жил в эпоху, когда была нужда в милостыне. Как он поступил? Он отозвался на призыв своего времени и раздал свое имение, стал филантропом. Святитель Афанасий Великий жил в то время, когда истине христианского учения угрожали разные ереси. Он отдал себя этой нужде и «право правил слово истины», за что подвергался гонениям, преследованиям, терпел изгнания. Но он устоял в борьбе, сохранил веру Церкви, передал ее нам в неискаженном виде.

Сейчас, в период экономического кризиса, когда мы сталкиваемся со множеством трудностей, мы призваны помогать друг другу, кто как может. Неужели Бог не может найти способ преодолеть кризис? Конечно, может. Разве не может Он накормить голодных, несчастных, нищих? Конечно, может. Он способен из камня сделать хлеб, чтобы насытить голодных. Бог не нуждается, в том, чтобы я оказывал ближнему милость, потому что Он Сам может помочь этому человеку намного лучше меня. Проявить милость к ближнему, поддержать его, помочь ему, сказать ему доброе слово — всё это необходимо для меня самого.

В Ветхом Завете есть прекрасный пример. Когда персидский царь Артаксеркс издал повеление об истреблении всех иудеев в своем царстве, один из евреев, по имени Мардохей, просил царицу Есфирь (которая приходилась ему родственницей), умолить своего мужа-язычника не причинять зло еврейскому народу. Есфирь колебалась: «Как я это передам царю? Смерть грозит всякому, кто дерзнет войти к царю, не быв позван. А меня царь не звал к себе уже тридцать дней». (Надо сказать, что в те времена было не так, как сейчас, когда жена запросто обращается к мужу со всякой просьбой, и горе ему, если он не поторопится исполнить ее желание.) Мардохей сказал Есфири: «Если ты пойдешь к царю и попросишь его и он послушает тебя, то Бог благословит тебя и весь дом твой. Если же ты испугаешься и не пойдешь к царю, то Бог спасет Свой народ другим способом, но ты и дом отца твоего погибнете» (Есф. 4, 7-14).

Что это значит для нас? Бог не нуждается в том, чтобы ты подавал милостыню. Бог может и Сам помочь нуждающимся, но ты, который не даешь милостыни, не получишь благословения от Бога, поскольку ты презрел нужду ближнего (какая бы она ни была), которую ты был призван удовлетворить.

Каждый день Бог призывает нас исповедать нашу веру тем или иным образом. Иногда мы призываемся исповедать нашу веру соблюдением поста, иногда — подаянием милостыни, иногда — охранением догматов Церкви, истин веры. Мы должны быть верными Богу в любое время, при любых обстоятельствах. Думаю, что человек способен сделать это. А всё прочее принадлежит Богу. Поэтому и говорится, что Ему принадлежит всякая слава, всякая честь, и всякое поклонение. И когда прославляется Бог, то прославляемся и все мы, поскольку мы Его чада и причастны благословению, которое Бог ниспосылает на весь мир.

«Ныне и присно и во веки веков». Все происходящее в Церкви простирается на бесконечные веки. Разрушается средостение смерти, исчезает смерть, и наши слова, дела, жизнь, всё движется в вечности. Поэтому в нашей жизни нет ничего второстепенного, бесполезного, не имеющего значения.

После того как хор пропоет первый антифон, диакон возглашает ектению: «Паки и паки миром Господу помолимся. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию. Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим». Эти прошения мы разбирали на предыдущих беседах.

Во время возглашения диаконом ектении иерей в алтаре читает «молитву второго антифона»: «Господи Боже наш, спаси люди Твоя и благослови достояние Твое, исполнение Церкве Твоея сохрани, освяти любящия благолепие дому Твоего. Ты тех возпрослави Божественною Твоею силою и не остави нас, уповающих на Тя».

«Господи Боже наш, спаси народ Твой и благослови наследников Твоего Царствия...». Видите, Христос именуется вождем народа. Он ― Богочеловек и потому как наш Ходатай пред Богом стоит во главе Своего народа и молится о спасении христиан (См.: 1 Тим. 2, 5). Ведь именно мы, христиане, являемся теперь избранным народом Божиим, а вовсе не израильский народ. Израиль был избранным народом до часа Распятия Христова. Не потому, что этот народ сам по себе был каким-то особенным, но потому, что в этом народе должна была родиться Пресвятая Дева Мария — совершеннейшая из жен, которая единственная была способна родить и привести в мир Бога. После Распятия Христова новым Израилем стала Христова Церковь. Какой бы национальности мы ни были — греки, турки, арабы, русские, американцы — если мы члены Христовой Церкви, то мы народ Божий и все друг другу братья по благодати.

Конечной целью всех молитв Церкви является спасение человека. Спасение — вот наша подлинная нужда, всё прочее второстепенно. Христос заповедал нам в первую очередь искать Царствия Божия, а прочее обещал приложить нам (Лк. 12, 31).

«Исполнение Церкве Твоея сохрани». Иными словами, охраняй Своей благодатью всех христиан, которые являются членами Твоей Церкви. Становясь членами Церкви, мы вступаем в ряды ее войска. Мы духовные воины и должны сражаться с противными силами, которые пытаются сокрушить дело Церкви. Как солдаты сражаются, рассыпавшись в цепи по месту боя, так и мы, христиане, ведем духовное сражение каждый на своем месте: один — на своей работе, другой — у себя дома, третий — в университете или школе, где угодно. Воину Христову приходится отражать нападения от своих близких, от сотрудников по работе, от жены или мужа, от детей, от одноклассников или учителей. Эта война ведется словами, делами ― самым разным образом. Иногда окружающие люди не имеют осознанного желания враждовать против христианина. Тем не менее, они враждуют против человека, носящего на себе имя Христово и желающего любить Бога, тем, что свободно грешат. В настоящее время грех не только свободно совершается, но и рекламируется всеми способами, что тоже является войной против нас. В особенности молодые люди каждый день вступают в эту битву. Мы подвизаемся и прикладываем все усилия, для того чтобы не поддаться искушению и отвергнуть грех, а наш ближний каждый день хвалится своими грехами и преуспеянием во зле. Отказаться от греха в подобной ситуации — это великий подвиг, который все мы призваны совершать. Поэтому мы молим благого Бога сохранить членов Своей Церкви от поклонения идолу греха, который стоит перед ними каждый час.

«Освяти любящия благолепие дому Твоего...». Остановимся немного на этих словах. Как вы видите, Церковь в своих молитвах поминает всех, кто любит благолепие дома Божия. Сегодня можно встретить христиан, которые хотят, чтобы храмы были внутри пустыми, без внутреннего убранства и украшений. Зачем нужно, говорят они, чтобы в церкви висели хорос и паникадило, стояли все эти подсвечники?

Несомненно, храм и без внутреннего убранства останется домом Божиим. Церковь, как вы помните, родилась и выросла в пещерах и гробницах-катакомбах. Более того, можно было бы и вовсе обойтись без каменных храмов. Совершать богослужение можно и в простой хижине или шалаше. Если вы поедете в Африку, то увидите, что многие церкви там представляют собой крытые соломой хижины. Ничего страшного в этом нет. Однако нам самим нужно, чтобы наши церкви были красивыми, чтобы дом Божий отличался особым благолепием, чтобы храмы были тем местом, которое само по себе может помочь человеку.

Как вы видите, у Церкви есть своя архитектура: храм выстроен совсем не так, как прочие здания. У Церкви есть своя музыка: здесь поют совсем не так, как в миру. У Церкви есть свое убранство, свой аромат, свое благоухание. В своих домах вы используете баллончики с освежителем воздуха, ароматизаторы, но в храме ничем таким не пользуются, здесь есть ладан, благоуханный фимиам. Представьте, как бы это выглядело, если бы священник при пении «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою...», вместо того чтобы совершить каждение фимиамом, взял бы баллончик с ароматизатором и нажал на распылитель. Не смейтесь, потому что, как я слышал, заграницей в неправославных храмах подобное происходит. Как мне рассказывали, в одном храме священник (не православный), для того чтобы не совершать каждения и не наполнять храм дымом, установил в храме устройство с распылителями. В момент, когда по уставу положено совершать каждение, он нажимал на кнопку, распылители начинали работать и храм наполнялся ароматом жасмина, лимона, чего-то еще.

У Церкви есть, скажем так, и свой вкус: верующие вкушают коливо, просфоры, Божественное причастие. Церковные правила, например, наказывают, вплоть до извержения из сана, священника, который при совершении Литургии не вливает в Святую Чашу горячую воду (теплоту) и причащает верующих холодными Святыми Дарами (например, 13-е правило свт. Никифора Константинопольского). Почему так важно вливать горячую воду? Потому, что христианин во время причастия должен чувствовать: он приобщается живого Тела и живой Крови, а не мертвых. При этом священник должен строго следить за тем, сколько воды он вливает в Чашу. Воды не должно быть слишком много, чтобы вино и хлеб не потеряли своего вкуса. Просфора выпекается определенным образом, вместо просфоры нельзя использовать какой-нибудь батон.

Итак, у Церкви есть своя музыка, своя архитектура, своя живопись, свое убранство. Всё это Церковь обрела не только через многовековой опыт святых, но и через данные Богом откровения. Когда Моисей строил Скинию, Сам Бог указывал ему, что и как он должен сделать. Бог предупреждал Моисея: «Смотри, сделай в точности так, как ты видел на святой горе, как Я тебе показал. Не делай как-то иначе. Столько-то локтей ты должен отмерить в длину, столько-то в ширину. Такие-то вещи ты должен изготовить (Исход, главы 25-27). Вот так ты приготовишь фимиам (Исх. 30, 34-36)». И Бог не позволил израильтянам использовать фимиам для иных, внебогослужебных, целей. Фимиам — это вещь, посвященная исключительно дому Божию.

Для чего мы стараемся строить храмы Божии с особым благолепием? Для того, чтобы всякий входящий в храм понимал, что это место принадлежит Богу, ощущал Его присутствие, молился Богу и получал благословение. Если вы посидите несколько часов в храме, то будете потрясены тем, сколько людей приходит сюда для того, чтобы обрести отдохновение, успокоиться, умиротвориться, помолиться. И как важно, чтобы люди находили здесь соответствующую атмосферу. Чтобы они, заходя внутрь, понимали: это особое место, здесь есть своя красота, свое тепло. И всё это — дело человеческих рук, поскольку храмы строят люди. Поэтому мы и молимся о ктиторах святых храмов и всех тех, кто любит благолепие дома Божия.

Был один святой, который, собираясь купить в храме свечу, выбирал для этого самую чистую, самую блестящую монету. Если монета была немного грязной, он отчищал ее платком. Для чего он это делал? Для того, чтобы принести в жертву Богу самое лучшее, самое чистое. Простота! Но эта простота показывает благородство души человека.

«Ты тех возпрослави Божественною Твоею силою...» Тем, кто прославляют Тебя, приносят Тебе жертву, служат Тебе делами своих рук, Ты, Боже мой, воздай славу Твоей Божественной силой. «И не остави нас, уповающих на Тя». И не оставь нас, возлагающих на Тебя надежду. Мы надеемся на Тебя и Тебя призываем, «яко Твоя есть держава, и Твое есть Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь».