Ловушка под названием "человеческое мнение"

В этой беседе схиархимандрита Авраама речь пойдет об одном из видов страсти тщеславия – человекоугодии.

Давайте задумаемся, что такое человекоугодие? Это болезненная зависимость от человеческого мнения, боязнь лишиться человеческого одобрения и подвергнуться порицанию. Многие, наверное, скажут, что это не такой уж страшный грех. Но на самом деле мы часто недооцениваем опасность страстей, которые на первый взгляд кажутся невинными. Недооцениваем мы опасность и этой страсти.

Всем, наверное, знакома такая ситуация: мы находимся в сосредоточенном молитвенном состоянии, а рядом кто-то шутит, болтает, и мы, чтоб не выглядеть ханжами, начинаем тоже болтать. Но ведь мы, ведя себя так, не сможем остаться такими, как были прежде. Мы срастаемся с этой маской, которую надеваем на себя, теряем сосредоточенное состояние, а приобретаем легкомысленное настроение, которое мигом нас опустошает. Бывает и так: кто-то из наших знакомых недоволен своей работой или семейным положением. Он подходит к нам и начинает делиться своими переживаниями, начинает осуждать начальство. А мы, вместо того чтобы уйти или даже унять этого человека, как-то попытаться усовестить его, чтобы тот не грешил, начинаем выслушивать, поддакивать, может быть, и от себя что-то добавлять. Таким образом, под предлогом любви и сочувствия к человеку мы угождаем его страстям, усугубляем его падение, да еще и сами грешим.

Если человек думает не об угождении Богу, а об угождении людям, если для него главное — человеческое одобрение, то он, по сути, перестает быть христианином. Если он находится в обществе, где ценят христианские добродетели, он будет исполнять заповеди — по видимости. А если он окажется в другом обществе, в котором евангельские добродетели ничего не значат, то будет стараться угодить окружающим каким-нибудь другим образом — скажем, показать, что он энергичный, умный, практичный, одним словом, «крутой». В глазах людей, которые эти качества ценят, ему хочется выглядеть таким же, как они: мол, и я не лыком шит. А в глазах людей кротких ему нужно показаться кротким. Как ему было бы трудно, если бы и те и другие оказались вместе! Но мне кажется, что есть люди, которые умудряются угодить всем: тут же показывать и «крутизну» и кротость, тут же и милосердие и то, что им палец в рот не клади, что они всегда свое возьмут.

Такое душевное расположение может привести просто к катастрофическим последствиям. В благоприятных условиях оно, так сказать, сойдет нам с рук, а в неблагоприятных — приведет к погибели. Сегодня мы из тщеславия будем показывать, что мы богомольные, потому что нас окружают верующие люди, которые это ценят. А завтра мы окажемся среди безбожников и из человекоугодия отречемся от Христа, ради того чтобы никто не сказал, что мы дураки и что мы против современной науки. Захотим показать, что мы совсем не против теории эволюции и не глупее, чем Чарльз Дарвин. Как мы себя поведем, если окажемся в трудных, неблагоприятных обстоятельствах? Может быть, мы из человекоугодия будем стараться приобрести «добродетели», которые одобряются в том обществе, где мы оказались. А «добродетели» эти могут быть совсем не евангельскими. Мир стремится к тому, чтобы черное представить белым, а белое – черным, чтобы постыдное сделать похвальным, а похвальное, добродетельное сделать стыдным. Разве нет людей, которые хвастаются блудом? Разве нет людей, которые хвастаются тем, как много они выпили водки и как им было весело? Таких людей очень много

Нас изумляют и ужасают некоторые случаи отпадения людей от веры и нам кажется, что это может произойти только при каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Но на самом деле причиной этого часто является обыкновенное человекоугодие. Например, до революции Россия была православной страной, и все считали это нормальным. Потом большевики вдруг разрешили в Бога не верить, и значительная часть народа вмиг отпала от веры. Люди, которые несколько лет назад ходили в церковь, исповедовались и причащались — те же самые люди совершали страшные, дикие изуверства и кощунства. Именно потому, что жили они человеческим мнением, человеческим одобрением. Другой страшный пример неверия ради человеческого одобрения мы знаем из Евангелия. Апостол Иоанн Богослов говорит, что «многие из начальников уверовали в Него, но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги, ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Ин. 12, 42–43). Представляете? Люди уверовали в то, что Иисус есть истинный Христос, помазанник Божий, что Он есть Сын Божий. Но ради того, чтоб не опозориться в глазах своих духовных вождей, ради того, чтобы не быть отлученными от тогдашней Церкви, — то есть просто избежать бесчестия, ведь больше никакого вреда им причинить не могли — ради этого они не исповедовали Господа, отреклись от Него. Вот какая сильная, могущественная, губительная страсть — человекоугодие!

Когда мы стараемся угождать прежде всего людям, то мы получаем свою награду – от них же. Но когда стараемся угождать прежде всего Богу, не боясь порицания со стороны людей, мы получаем награду от Него. И такие примеры также есть в Евангелии. Вспомните, как Закхей, начальник мытарей, влез на смоковницу, чтобы увидеть Господа Иисуса Христа, Который должен был проходить мимо нее. Желание увидеть Господа и духовная жажда в этом униженном грехами человеке были настолько сильны, что он пренебрег людским мнением и залез на дерево. Если бы сейчас кто-нибудь сделал нечто подобное, то, пожалуй, это всех изумило бы. Представьте себе, что в наше время серьезный человек, какой-нибудь руководитель, желающий увидеть процессию, встречающую, скажем президента, вдруг залез бы на дерево. Никто из современных людей, занимающих положение в обществе, не посмел бы этого сделать: побоялся бы насмешек, позора. А Закхей, человек, имеющий высокое положение, далеко уже не молодого возраста, сделал это. И заметим, что это произошло на глазах его подчиненных и тех, кто относился к нему неприязненно и ждал случая, чтобы посмеяться над ним и осудить его.

Стремление к человеческой славе, повторю, очень мешает нам стать истинными христианами. Ради этой тщетной, напрасной, бессмысленной славы многие люди идут даже на смерть. Есть поговорка: «На миру и смерть красна», то есть кажется, что на глазах у людей, ради их похвалы, даже и умереть не страшно. Люди жертвуют не только своей жизнью, но и жизнью других, целых народов только для того, чтобы прославиться. Они терпят всевозможные лишения, скорби, живут в нищете. Например, художники или писатели, которые еще не признаны, много трудятся ради того, чтобы в конечном счете стать знаменитыми, и мечтают, чтобы их прославляли потомки, хотя им самим от этого никакой пользы уже не будет. Вспомните о величайшем из русских писателей, отце русской литературы и современного русского языка – Александре Сергеевиче Пушкине. Один Оптинский старец, преподобный Варсонофий, будучи дворянином и человеком образованным, интеллигентным, с большим уважением относился к этому великому писателю и молился о его упокоении. Однажды ему во сне было такое видение: он оказался в какой-то сумрачной местности, погода стояла пасмурная, и вся природа была наполнена грустью и тоской. Среди этой плачущей природы шел Александр Пушкин. И преподобный Варсонофий, как ему представилось во сне, догоняет его и говорит: «Александр Сергеевич, а вы знаете, как вас сейчас все прославляют?» А тот ему отвечает с невыразимой грустью: «Слава? На что мне она теперь?»…

Вот что значит слава человеческая: в свете Божественной истины, в свете Евангелия она – ничто. Так не лучше ли приобрести славу Божию, благодать Божию, совершенно не думая ни о чем земном, пустом, временном и суетном? Ведь пусть даже нас будут помнить многие поколения людей, но в конце концов и это пройдет и предастся забвению, потому что наступит вечность, где по совсем иным критериям будет избрано то, что достойно уважения, одобрения, прославления и похвалы. Поэтому нам нужно стараться быть незави¬симыми от человеческого мнения и смотреть на все самостоятельно. Самостоятельно не в том смысле, чтобы каждый¬ имел свою, особую точку зрения, а чтобы мы оценивали всё с позиции Православной Церкви, с позиции Евангелия. Необхо¬дима¬ не абсолютная самостоятельность, а само¬стоятельность именно православная.

Так что будем стараться подражать Закхею, который от искреннего желания увидеть Господа пренебрегал тем, как он выглядит в глазах людей. Может быть, кто-то возразит: «Легко было Закхею — в то время Спаситель жил на земле, и он, конечно же, желал увидеть Его. И мы бы желали Его увидеть, но не имеем такой возможности, потому что с того времени прошло уже много лет и Спаситель уже пребывает одесную Бога Отца». Но это только отговорка. Мы тоже можем разумно — именно разумно — подражать праведному Закхею. Если мы желаем созерцать Христа, наслаждаться общением с Ним, то должны, подобно Закхею, не раболепствовать перед человеческим мнением. Конечно, не в любом случае, а тогда, когда оно противоречит нашей христианской совести, расходится с Божественным учением. В этом случае мы возвысимся над толпой пустых человеческих мнений и сделаемся способными увидеть Христа, способными подражать Ему своей жизнью. И тогда Он придет в нашу душу.

***

Вопрос. Как можно определить, поступаешь ли ты по любви к ближнему или по человекоугодию?

Ответ. Это часто бывает трудно определить, но когда мы потакаем страстям человека, то это, конечно, человекоугодие. Например, когда кто-то обращается к нам с пустыми, греховными разговорами, лучше ответить дружелюбно, но кратко — даже если человеку будет не очень приятно. Но если он спрашивает о чем-то по делу, или просит о помощи, или ищет поддержки в тяжелой ситуации, может быть даже душевной, а ты знаешь, что в этом случае нужно сказать (и имеешь благословение давать советы в подобных случаях), то, ответив, ты проявишь любовь к ближнему.

Вопрос. Как далеко отстоит природная доброта от евангельской любви к ближнему?

Ответ. Наверное, природную доброту можно претворить в евангельскую. А как далеко она отстоит? Иногда «природная доброта» — это просто человекоугодие: жалость к человеку в тех случаях, когда нужно проявить твердость. Бывает, человека необходимо уберечь от какого-то злого поступка, а мы потакаем ему, позволяем удовлетворить свою страсть и видим в этом проявление доброты. Об этом очень хорошо рассуждает святитель Игнатий в проповеди «О любви к ближнему». У него можно прочитать о том, как отличать любовь от человекоугодия.

Евангельская доброта чиста от примеси человекоугодия, она всегда ищет спасения человека. Кроме того, природная доброта имеет некоторые границы: человек чаще всего думает о себе или, скажем, о своей семье, о близких ему людях. Его доброта ограничивается определенным кругом людей и дальше не простирается, она ставит человека перед выбором — сделать добро близкому человеку или постороннему, другу или врагу. А евангельская доброта не имеет границ.

Вопрос. Батюшка, меня иногда упрекают в том, что я хожу с серьезным лицом. Как мне проявлять приветливость с ближними и при этом не терять внутренней собранности?

Ответ. Если человек пребывает в молитвенном состоянии, собранности, естественно, у него будет серьезное выражение лица и, может быть, какой-то отпечаток покаяния на лице, и некоторые неопытные люди воспринимают это как сумрачность.

Конечно, не нужно кривляться и изображать на лице необыкновенную мимику, всячески показывая человеку свое расположение. Но не нужно и вести себя подчеркнуто сухо. Есть заповедь: «Не обиди», а мы ее не исполняем. Человек может обидеться нашей холодностью. Не нужно человекоугодничать, пусть у вас будет серьезное лицо, но вести себя нужно все равно приветливо.

Вопрос. Меня люди хвалят, и я тщеславлюсь и горжусь даже по пустякам. У меня есть такой помысел: начать юродствовать, чтобы люди меня не хвалили. Как мне быть?

Ответ. По крайней мере, не юродствовать. Юродство — это особый, очень тяжелый подвиг, требующий необычайного му¬жества и смирения, необыкновенной ревности и терпения, и берут¬ его на себя только по особенному благословению Божию. А кто принимает его самовольно, тот становится юродивым на самом деле, то есть лишается рассудка.

Вопрос. Как правильно исполнять заповедь о благодарности по отношению к духовным наставникам? Ведь к благодарности может примешиваться человекоугодие, лесть и другие страсти. Получается, мы будем окрадывать и себя и тех, кого благодарим.

Ответ. Есть люди, которые так боятся кому-то польстить, что думают, будто ведут себя беспристрастно только когда грубят. Таким людям я бы посоветовал проявлять вежливость и даже лесть, лишь бы только они относились к человеку по-доброму, вели себя ласково.

В Евангелии сказано: «Если вы приветствуете только ваших друзей, то чем вы лучше язычников?» (см. Мф. 5, 47). Одно из значений греческого слова «приветствие» — ласковое обращение. Мы должны со всеми людьми обращаться ласково — это одно из проявлений любви. Тем более с теми, кто помогает нам спасаться, учит нас этому единственно важному делу.

Если мы лицемерим и говорим о добрых чувствах, которых не имеем, — это нехорошо. Если вы станете в знак благодарности говорить мне: «Отец Авраам, вы настоящий пророк, вы предсказываете будущее с точностью до двух-трех сантиметров», то это будет нелепо. Благодарность духовному наставнику состоит не в том, чтобы ему льстить. А ты прояви послушание, прояви искренность, когда исповедуешься, это и будет настоящая благодарность.